Утром 5 июня 2011, в офис МИ5 поступает сообщение от полиции – «Пропажи людей на улицах Лондона за последние 4 дня бьют рекорды. Статистики возросли на 30%».
«Куда, почему, каким образом исчезают люди?» - все эти вопросы оставались лишь буквами на стикерах, прилепленных на обширную карту Лондона на доске в моем офисе. Понятия не имею. Но, это дело времени. И не с таким справлялась.
И появилась новая информация. Новая, черт возьми, наизнанку выворачивающая, информация.
«Пропавшая Грэйс МакКормак, 13, была найдена мертвой на Стэтвуд Стрит, предположительно задушенная толстой кишкой, на теле имеются многочисленные порезы. Судмедэкспертиза и ДНК тест показали, что внутренности принадлежали ее матери, Жаклин МакКормак, 39». Эта новость разнеслась по всем газетам за считаные часы после того, как тело было обнаружено. Помню, кто-то из подчиненных во время собрания в шутку кинул комментарий, что это убийство больно уж напоминает то, что описано в книге под названием «Румынский Волкодав» некоего Хельмхольца Грэя. Тот комментарий я пропустила мимо ушей – мол, не до шуток нам. А зря.
Поиски полиции и агентов МИ5 под прикрытием не приводили, ровным счетом, ни к чему. Пусто. Чувствую, это дело я запарю. Прощайте, мечты о повышении жалования.
Следующее убийство произошло через 11 дней.
«Тело пропавшего Майкла Бенлунга, 19, было найдено в подвале клуба «Infancy», в его крови были обнаружены героин и бутулинотоксин. Родственники погибшего комментариев не дают.»
А на следующий день и еще один громкий заголовок:
«Полиция обнаружила изуродованные тела семи подростков в лесу к северу от машиностроительного завода «Rolls-Royce». Есть предположения, что молодые люди были жертвами орудующего в Лондоне преступника.»
Все это зашло слишком далеко, высшие силы МИ5 решили, что пора им встать за штурвал, и меня сняли, да. Решение неоспоримое и окончательное, изменению не подлежит. Снова меня поставили начальником отдела контрабанды. Ай, похуй, чтоб они подавились! Проживу без повышения… Но обидно-то как.
- Келли, серьезно, это очень странно. У меня чувство дежавю…
- Али, это уже не мое дело.
- Помнишь, я тебе говорил, что первое убийство очень напоминает то, о котором написал Хельмхольц Грэй? И остальные тоже! Это НЕ совпадение! Все сходится…
- Гарри… Эх, ладно. Рассказывай, что там у тебя.
- Первое убийство - «Румынский Волкодав». Девочке дают пистолет, ставят перед матерью, говорят, что если она не застрелит маму, то они убьют ее семью на ее же глазах. Она отказывается, ее матери выпускают кишки, ими начинают душить девочку, одновременно медленно вгоняя горячий нож промеж ее ребер.
- Мать Господня, Алистер…
- Я сделал краткое содержание и второго преступления. Смотри, второе убийство, Майкл Бедлунг – «Сны Якоба». Якобу тоже было 19. Парня накачивают героином, у него появляются галлюцинации его самых страшных фобий. Убийца галлюцинациям поддакивает и подыгрывает, в то время, как медленно вводит в него мышьяк, у парня свертывается кровь, немеют конечности. Убийца уверяет Якоба, что может прекратить галлюцинации, и все, что нужно сделать мальчику – сесть на кресло, где ему сделают укол. Якоба привязывают к креслу, вкачивают дозу ботулотоксина. Галлюцинации становятся сильнее и беспощаднее, вводят Якоба в состояние неконтролируемой паники, тем временем у него отказывают легкие - мальчик хочет дышать, но не может. Умер от остановки сердца и от отказа легких… Третье убийство я помню, но описание я не успел составить.
- Думаю, мистер Грэй не откажется оказать нам честь и помочь в расследовании.
Как не ворчал мой начальник, человек свыше увидел во мне потенциал. Расследование наконец сдвинулось с мертвой точки. Найти прямые контакты писателя оказалось непросто, но любая дверь открыта для человека с корочкой агента МИ5. Хельмхольц долго отказывался от личной встречи, но по телефону такое обсуждать не разрешено, как бы сударь не злился.
- Мистер Грэй.
- Мисс Стрэтмур, я полагаю.
- Агент Стрэтмур, будьте добры. Мы тут по рабочим обстоятельствам.
- Тогда зовите меня «Гений 21 века, человек, чья блистательность неоспорима». В кругах коллег я известен так.
*спустя три минуты неловких пауз и попыток наладить контакт*
- Убийства. Три. 10 человек.
- Да, мне давно известно о том, что кто-то слишком вдохновился моими работами. Долго же вы собирались с мыслями… агент.
- Третье уби…
- «Ассамблея», экскурсия студентов, завод. Мужчина подходит к отставшим от группы детям и представляется рабочим, эксклюзивно для них он проводит увлекательную экскурсию, в конце которой говорит подросткам, что вопреки правилам покажет им комнату гидравлического пресса. Дверь запирают снаружи, у мужчины нож, дети всмятку.
- Как изобретательно.
- Так уж и быть, агент, я вам помогу.
- Я не просила помощи.
- Конечно, вы не просили. Я ведь опередил Вас своим согласием.
[тут должно быть написано, как мы раскрыли дело, но у этой заявки и так очень много букв, оставим интригу. Придешь – расскажу х)]
Все прошло, но не без осложнений. Головы снесло нам обоим. Мы толком и понять не смогли, что произошло, но все те годы, прожитые до этой встречи, начали казаться кусочками пазла, которые сейчас складывались воедино. Нас тянуло друг другу какими-то необъяснимыми силами. Как оказалось, мы чем-то похожи, чем-то сокровенным. И ты и я находимся в обществе людей, обыденности и пресности которых мы толком не понимаем, но все-же одеваем маски безразличия, дабы скрыть собственное одиночество посреди толпы. И эти маски уже врослись в лицо, но мы сумели их снять. В определенных местах, в определенных обстоятельствах, мы до сих пор снимаем их друг для друга.
В браке мы живем уже год. Ровно столько же, сколько в Британии идут дебаты на тему запрета твоих книг после той череды убийств. Ты волнуешься, ты нервничаешь. У тебя могут отобрать твой наркотик. Это изнуряющие_опустошающие отношения. Проблемные, болезненные, взрывоопасные. Все казалось идеальным, когда мы заваривали эту кашу, но повседневная рутина и чертовы обстоятельства сильно бьют по счастью - я всегда в разъездах, ты сутками утопаешь в тексте перед своими глазами, мы спорим по поводу и без - чаще всего не можем решить, кто в доме хозяин и лидирующее лицо в нашем браке.
Мы не живем вместе уже месяц. Почему? Я позволила себе кинуть в твой адрес что-то, что впилось тебе в сердце и начало беспощадно трясти, вытряхивая из тебя всю самоуверенность. Ты не говорил со мной две недели. Сейчас круглые сутки проводишь в нашем загородном доме. Я пытаюсь вернуть все к тому, с чего все началось - "два совершенно не сентиментальных человека, неосознанно связавшие себя сантиментами", но ты не позволяешь. Вытесняешь меня даже из оставшихся ячеек свободного времени, захватывая ноутбук с собой в любое место назначения, чтобы никогда не возвращаться в реальный мир. Ты знаешь, что у нас есть проблемы. И бежишь от них.
Мысли о разрыве все чаще посещают наши головы, но каждый раз мы лишь стряхиваем их, ибо "меня" и "тебя" больше не существует - есть только "мы". Мы болеем друг другом. Неизлечимо болеем. До фатального исхода будем болеть.
В тот день мы встретились, ты сидела у окна, я издалека тебя заметил, помню, меня сразу к тебе потянуло, я подумал «Надо же, как странно, человек сидит ко мне спиной, а меня к нему тянет...»
Идеи_зарисовки сюжета имеются. Во-первых вскоре я узнаю о том, что под грузом стресса из-за непрерывных дебатов о запрете его книг и проблем в личной жизни, Хельмхольц снова начал принимать наркотики [с которыми у него уже были проблемы в юности], поэтому решил наше общение до минимума [тем более у меня дома живут три обученные немецкие овчарки, для них выследить неладное - раз понюхать].
Просто интересно узнать, куда нас поведет сюжетная линия) |
и мы с вами обязательно подружимся. 
